Только совсем недавно — около сорока лет назад — наука стала вторгаться в сферу еще для нее недоступную — в спорт. Николай Александрович Бернштейн уже в тридцатые годы был крупным ученым с мировым именем, ведущим специалистом в области биомеханики. Тогда же, в тридцатые годы, была создана и первая лаборатория, сотрудники которой проводили в ее стенах времени не больше, чем на стадионе.
В первой спортивной лаборатории удалось сделать многое. Были проведены интереснейшие исследования, в результате которых тренеры и спортсмены получили практические советы и конкретные рекомендации. Были опубликованы научные труды, на которые вскоре стали ссылаться ученые многих стран мира. Сконструированы первые, и хотя бы уже потому оригинальные приборы, помогающие в работе спортивным врачам и тренерам. Первые шаги и первые успехи науки о спорте...
Николай Александрович рассказывал мне, как он и все сотрудники его лаборатории специально ходили на стадион, чтобы увидеть выступления знаменитого французского бегуна Жюля Лядумега, приезжавшего к нам. Конечно, сейчас результаты Лядумега показались бы более чем скромными, но тогда он гремел... Ученый рассказывал, какое удивительное впечатление произвел на него бег прославленного француза — великолепное зрелище, напоминающее непринужденный полет. А после соревнований Лядумега пригласили в лабораторию, немало его удивив самим фактом ее существования, и провели ряд наблюдений. Очень уж хотелось проникнуть в секрет красивого и быстрого бега.
Тогда, при обследовании Лядумега, применили метод, о котором давно уже говорят как о классическом. На суставы бегуна укрепили лампочки — чуть более двадцати штук — и стали фотографировать бег. Фотографии делали в сумерках через вращающийся диск с прорезями и получали снимки, на которых были изображены светящиеся пунктирные линии. Каждая линия — траектория определенной точки тела. По ним было уже совсем нетрудно вычислить скорость и ускорения. А потом снимали начинающих спортсменов — для сравнения.
И вот рядом лежат две фотографии. На одной — грубо выписанные кривые, с беспорядочными всплесками, с неравномерными пиками, а на другой — более плавные линии, с четким частоколом графика. Первая — бег начинающего спортсмена, на второй — бег Лядумега. Так воочию удалось увидеть, что буквально каждая сотая доля секунды мастера бега имела определенный физиологический смысл. Аппарат, управляющий его движениями, был гораздо тоньше дифференцирован.
Те опыты, о которых рассказывал старый ученый, были первыми у нас в стране, да и, пожалуй, в мире, когда в работе со спортсменами использовалась научная аппаратура. Теперь-то таких приборов применяется великое множество...
|